Примерно в километре от моста Кэсона Рисаль-авеню пересекается улицей Сурбарана, названной по имени известного испанского художника. Свернув на эту улицу, ощущаешь некоторое успокоение: шум стихает, людей и машин становится меньше. Но ненадолго: через два квартала выходишь на Центральный рынок и начинаешь понимать, что настоящего шума еще не слышал. Это крупнейший из двенадцати манильских рынков, и выбор товаров на этом рынке таков, что поражает самое прихотливое воображение; здесь есть все, начиная от новейшей японской электроники и туалетов из Парижа до деревянных статуэток филиппинских горцев и тканей домашней выделки. «Если вы не нашли нужную вам вещь на Центральном рынке, значит, ее не существует в природе», — утверждают манильцы, и, похоже, они правы.
Над рынком стоит неумолчный шум, домохозяйки отчаянно торгуются за каждый сентаво. Торговцы добродушны и благожелательны, но, несмотря на это, заламывают неслыханные цены — особенно если по обличью узнают иностранца. Поэтому лучше всего отправиться на рынок с сопровождающим. Поторговаться, сбить цену — процедура совершенно необходимая, она предшествует самой мелкой покупке. Согласиться на первую же цену, предложенную продавцом, — значит разочаровать его. Услышав ее, полагается изобразить глубочайшее изумление, и назвать свою, гораздо меньшую Цену, которая в свою очередь повергает в изумление продавца. Теперь, когда границы определены, начинается ожесточенный торг.
Покупатель уверяет, что предлагаемая продавцом цена просто немыслима, а продавец доказывает, что цена покупателя не оправдывает его затрат, но, поскольку покупатель ему сразу понравился, он готов сбавить немного, хотя это грозит ему неминуемым разорением, — что поделаешь, он сразу проникся симпатией к такому хорошему человеку и не в силах противостоять искушению облагодетельствовать его. Торг продолжается долго и заканчивается после взаимных уступок, причем совершенно очевидно, что оба — и покупатель и продавец — испытывают наслаждение.
